Поляков Тарас Пантелеймонович, руководитель Центра экспозиционно-выставочной деятельности (музеев) Института Наследия, кандидат исторических наук, доцент – о проблемах музееведения на конгрессе
– Представляется ли Вам актуальной тема конгресса?
– Понятие «культурная идентичность» имеет много толкований. Я не культуролог в узком смысле данного понятия, скорее культуртрегер, то есть музейный теоретик-методист и музейный проектировщик, пытающийся разрабатывать новые методы и технологии создания музейных экспозиций и внедрять их в практику отечественных музеев. И в этом контексте обозначенная тема конгресса кажется мне предельно актуальной. Культурная идентичность в российском музейном деле определяется, на мой взгляд, творческим развитием тех идей, которые были высказаны многими русскими и советскими культурологами и музееведами, но, по разным причинам, не реализованы в прошлые столетия – например, такими выдающимися мыслителями, как Н. Ф. Фёдоров, П. А Флоренский и другие.
Мы много цитируем сегодня западных коллег, даже сложили миф о превосходстве европейской музейной мысли над российской. Но, увы, забыли, например, что одна из первых в Европе концепций национального музея была разработана в начале XIX века подданным Российской Империи Ф. П. Аделунгом. Мы много рассуждаем сегодня о музейной коммуникации, идею которой высказал во второй половине XX века канадский культуролог Д. Камерон…. Но забываем, что впервые о музее как о специфическом языке культуры заговорили в 1930 году на Первом Всероссийском музейном съезде такие полузабытые советские «культуртрегеры», как И. К. Луппол и Ю. К. Милонов. Далее, на переломе российской истории мы первыми заговорили о музейной экспозиции, не только как о научно-популярном тексте, но и как о художественном произведении, строящемся по законам театральной драматургии с музейной спецификой, и реализовали эту идею в легендарной экспозиции московского музея В. В. Маяковского. Наконец, развивая идеи Фёдорова и Флоренского, мы первыми разрабатывали и пытались реализовать идею «живого музея», исповедующего принцип «руками трогать», но, что характерно именно для отечественного музееведения, сохраняющего предметную специфику музея как уникальной институции. Словом, нам есть на что оглянуться, чтобы упрочить свою культурную идентичность в музейном пространстве.
– Чего Вы ожидаете от секционного заседания, сомодератором которого являетесь (секция «Культурные индустрии. Музеология. Культурология неформальных культурных сред»)?
– Пока мне трудно ответить на этот вопрос. Хочу обратить Ваше внимание на название секции, ставящее отечественную «музеологию» в контекст таких понятий как «культурные индустрии» и «неформальная культурная среда». Не знаю, насколько продуктивно реализуется эта идея на заседании секции. Я – не музеолог, я представляю отечественное музееведение, и, несмотря на свободное поведение в музейном проектировании и безудержную, как считают многие коллеги, фантазию в поиске новых экспозиционных сюжетов, всегда консервативно, с оглядкой на отечественные традиции, заявлял и заявляю: музей начинается и заканчивается там, где начинается и заканчивается музейный предмет. Можно и нужно экспериментировать в современном музее, стремящемся навстречу юному посетителю и его запросам, но сохранять музейную специфику гораздо важнее в контексте культурной идентичности. Иначе произойдет нарушение ценностных ориентиров молодого поколения, которому упорно навязывают электронную реальность вместо предметно-материальной, созданной гением его предшественников и концентрирующей в себе аксиологические смыслы российской цивилизации.
Конечно же, встреча коллег на такой авторитетной площадке всегда праздник и, в некотором роде, состязание. Думаю, что здесь могут столкнуться разные точки зрения как на основную проблему, поставленную конгрессом, так и на ряд локальных проблем, связанных с музейным делом, его теорией, методикой и практикой. В частности, хотелось бы услышать от музеологов, представляющих город Санкт-Петербург, некоторые обоснования, касающиеся терминологической «революции», совершенной в последние десятилетия. Например, с точки зрения многих московских музееведов, мужские или мужественные понятия, такие как музейный подход, музейный предмет, музеефикация и т. п., гораздо больше отвечают нашей культурной идентичности и традиции, чем изящные выражения типа музейность, музеалия, музеализация… Но это мое сугубо личное ожидание.
– Какие новые задачи встали сейчас перед культурологическим сообществом?
– За всё это сообщество ответить не берусь, но перед отечественными музееведами и музейными проектировщиками сейчас встают, на мой взгляд, три основные задачи, связанные с вызовами нашего времени.
Первая задача – сохранять музейную специфику, т. е. предметную ориентацию отечественных музеев, куда настойчиво и неизбежно входят электронные (цифровые, мультимедийные и т. п.) технологии. И в теоретической, и в практической деятельности следует исповедовать и реализовывать один принцип: критерий успешности или неуспешности применения электронных технологий, погружающих посетителя в мультимедийные образы, состоит в их отношении к музейному предмету, а основная функция – раскрывать внутренние смыслы музейных артефактов.
Вторая задача – пропагандировать и реализовывать в музеях разных профилей технологии «живого музея», актуализирующие ценностные смыслы музейной среды, усиливающие ее влияние па посетителя и способствующие реализации «деятельностной модели» отечественных музеев, развивающей идеи Фёдорова и Флоренского.
Наконец, третья, и самая главная, на мой взгляд, задача сегодняшнего и завтрашнего дня – актуализировать в музейном пространстве с помощью предметов-артефактов и вспомогательных средств не только материальные, но и духовные ценности российской цивилизации. В том числе – в пространстве музейных экспозиций, связанных, например, с военно-исторической тематикой. В нашей, российской традиции, в отличие от западной, принято не делать чрезмерных акцентов на «ужасах» справедливой войны, а выражать с помощью иммерсивных методов и технологий такие духовные качества нашего народа, как героизм, мужество и самоотверженность, связанные с триединством «веры, надежды, любви». В этом, вероятно, и состоит культурная идентичность подобных, весьма актуальных сегодня музеев и экспозиций на данную тему. Но об этом я постараюсь более подробно рассказать на заседании секции…
